Гальваника
Смерть не дала Павлу Гольдштейну договорить, дописать — но эта Неоконченная книга осталась в редчайшем ряду завершённых неоконченных произведений. Ибо в ней недосказаны лишь факты человеческой жизни, в то время как предмет её совершенно иной: факты человеческой души. Я не мог представить себе, что до невероятного углублённый взгляд на жизнь наших мудрецов приобретёт в моём сердце на этой чудесной Земле такую непобедимую силу.
Ранним, мозжащим прохладой и можжевеловым на вкус утром маслянисто запятнанного скукой пятничного дня закончилось оно… Иссякло, истекло, допито до дна гранёного стакана дежурство «бойца ЧОП» в чёрной робе, с жёлтой, как само безумие, табличкой «Security» на впалой груди, Сергея Епифанцева. Туда в итоге сносит, как плавучий мусор, всех бесхитростных алкашей холщовой избяной судьбы — если они минут другое заведение, где им тоже, впрочем, выдадут чёрную робу… Соседи по тихой улочке «частного сектора», состоящего из сероватых и сыроватых дореволюционных бревенчатых развалюх, были разговорчивы. Они охотно, хоть и косноязычно, не раз смакливо рассказывали Серёге про «свои университеты» общего и строгого режимов:. Епифанцев дежурил посменно на полудохлом уже, но все ещё охраняемом, правда, лишь такими, как он, ремонтном заводе сельскохозяйственных машин. В тот можжевеловый рассвет, выпимши с ночи, Епифанцев видел день ещё светлее, лучше, чем на самом деле. Но и без его малопонятной непосвящённым в таинства алконавтики эйфории разгорался неплохой денёк.
Подробная информация о месте проведения выставки, транспорте и тд. Это была одна из каких-то очень ранних выставок — или год. Выставки были большие, и ножей на выставках было много. Те, кто сегодня жалуется на засилье ножей, даже представить себе не могут, сколько их было, скажем, в году. А я могу, и даже скажу. На выставке «Крокус» года ножевые стенды занимали более трети всех выставочных площадей.
